За долгие десятилетия с тех пор, как его человеческие глаза были принесены в жертву, а к обычным органам чувств с помощью магии добавлены демонические, Темного короля иногда охватывали сомнения: сон он видит или явь. В обоих вариантах Мыслебой представлялся ему одинаково — как столб колышущегося пламени длиной с копье, в идеальной белизне которого сияет его лицо. Он четко видел, что глаза на этом пламенном лице открыты и зрячие. Но в любом случае — как во сне, так и наяву — этот пламенный взор всегда напоминал ему, что он никогда не видел полученными при рождении глазами тех, кто сейчас стал его ближайшими помощниками или подчиненными. Магов и колдунов демон зрения показывал ему в облике странных, согбенных и иссохших фигур, а генералов — лишь чуть подробнее, чем ходячие доспехи. Но и те и другие имели подчеркнуто карикатурные лица, на которых выделялись даже тончайшие эмоции и выражения, чтобы Темный король смог без труда читать их истинные намерения. В то же время демонов магический взор Вилкаты показывал с красивыми, крепкими и молодыми телами, обычно обнаженными и всегда подчеркнуто человеческими — если не считать самого их совершенства, больших размеров и оперенных крыльев, которыми они нередко щеголяли. Разумеется, Вилката знал, что у них нет ни настоящих тел, ни крыльев, и абсолютно не верил, что лица демонов сияют добротой и благородством.

Теперь, когда Вилката вывел армию в поход, и она почти ежедневно находилась на марше, демоны иногда являлись ему в уменьшенном виде, птичками порхая внутри палатки. Сейчас он обходился палаткой гораздо меньшей, чем прежний огромный шатер, потому что для армии важна скорость. И он считал, что скорость сейчас определяет все — из-за недавно поступивших донесений, которые сперва сообщили, а затем и подтвердили, что войско сира Эндрю наконец-то вышло из болота. Оранжево-черная армия двигалась в направлении земель сира Эндрю, и создавалось впечатление, будто рыцарь почему-то решил, что настало время вновь заявить на них свои права.

Разумеется, эта новость заставила Вилкату гадать, что сейчас может замышлять его бывшая союзница, Серебряная королева. Насколько ему было известно, она все еще контролировала бывшие земли сира Эндрю.

Донесение насчет Доброго рыцаря также подтверждало недавнее решение Вилкаты — его собственную стратегию тоже нужно менять. Теперь он вознамерился сперва уничтожить сира Эндрю, а уже потом обратить внимание на прочих уцелевших врагов и соперников. К решению о перемене планов Вилката пришел в основном из-за уверенности, что его нынешние намерения наверняка слишком хорошо известны врагам.

Но главное, теперь Темный король убедился, что к нему прокрался фальшивый Барслем, чей-то проклятый шпион. И произошло это на том самом памятном совете в главном лагере, когда он впервые обнажил Мыслебой, а потом туда же столь удачно заявились боги. Настоящий маг Барслем, глава службы безопасности и военной разведки Вилкаты, наконец-то вернулся и был, после тщательных расспросов, положительно опознан. Но как шпион ухитрился противостоять влиянию Мыслебоя — а это ему, несомненно, удалось, — стало для короля еще одной темой для тревог и размышлений. Пока что единственным убедительным объяснением оставался Ослепитель. И то, что этот меч находился в руках врага, не очень-то радовало.

Сегодня, пока Вилката расхаживал по небольшой походной палатке, занимаясь обычными утренними делами, маленький демон, служивший ему «глазами», как и обычно, показывал королю внутренность палатки. Некоторые предметы в соответствии с его давними и постоянно действующими, распоряжениями показывались такими, какими он желал их видеть. Например, тело очередной наложницы, спящей в ногах кровати, виделось Вилкате как пышный торс с подчеркнуто увеличенными грудями и ягодицами. Однако ее руки, ноги и особенно лицо — какое ему дело до мыслей такой женщины? — выглядели полупрозрачными контурами. Когда имеешь дело с девкой на ночь, то лучше видеть нечто расплывчатое, чем лицо — пусть даже красивое и натренированное улыбаться. Даже подобные улыбки могли иногда отвлекать.

А недавно, накануне очередной битвы, он приказал не показывать ему и мертвецов. Он часто замечал — на полях других сражений или в местах, где требовалось много убивать, — что вид мертвецов его заметно отвлекает. Препятствия, когда они преодолены, должны исчезать, а отработанные ресурсы становятся попросту отбросами. Мертвецы же воняют, и вообще они эстетически неприятны. Когда надо, пусть их подсчитывают другие.

Он также решил, что многие раненые — то есть почти все — тоже должны быть исключены из его поля зрения. Видеть он должен лишь тех, кто еще способен принимать активное участие в событиях дня — достаточно активное, чтобы представлять теоретическую опасность для персоны Темного короля или его дела. А подобная задача не всегда оказывалась легкой для демона; в сомнительных случаях демон-фильтр предпочитал оставлять раненого человека видимым, пусть даже это зрелище неприятно для взора Вилкаты.

Этим утром, когда король вышел из палатки и уселся в седло под громогласные приветствия солдат и офицеров, армия предстала его магическому взору в виде стройных рядов блистающего оружия. Держащие его люди виделись лишь как очертания облаченных в форму фигур.

Изучив лучшие из имеющихся у него карт, Вилката пришел к заключению, что он вполне сможет перехватить армию сира Эндрю, если выдвинет свои войска быстро, начав марш на рассвете. Утренний марш стал тяжелым и долгим. Разведчики — верховые или пешие люди, а также крылатые существа — постоянно прибывали с донесениями, что арьергард армии сира Эндрю уже недалеко. По их оценкам, численность вражеской армии оказалась даже меньше, чем было рассчитано исходя из данных разведки.

Но Вилката, сохраняя благоразумие, несмотря на огромное численное превосходство, выслал вперед пехоту — как против врага, возможно равного по силе. Он также послал отряд легкой кавалерии провести разведку боем — обойти армию сира Эндрю с фланга, связать ее авангард и, если удастся, предотвратить бегство разгромленного противника. А сам тем временем начал выстраивать основные силы своей армии в боевой порядок. Расположившись в центре и чуть позади линии своих солдат, он ждал новых донесений и был готов обнажить Мыслебой в момент, когда меч, по его расчетам, окажет максимальный эффект и на противника, и на его собственную армию.